Про анабиоз и ЗБР

Про анабиоз и ЗБР

Еще один комментарий к прошедшим друг за другом АДИТу и Интермузею.
Все слова и дела, которые я наблюдал, можно было понимать, как производные от двух состояний наших музеев – музеев живых и музеев, находящихся в состоянии анабиоза.

Анабиоз является способом выживания организмов в условиях, не способствующих их жизни. Для музейных организмов такими убойными условиями становятся взаимоисключающие управленческие директивы, формализм менеджмента, некомпетентность, идеология корыстолюбия, прямо противоречащая идеализму и альтруистической парадигме любого музея. И вот, в такой агрессивной среде музейный организм оцепеневает (в лучшем случае) или впадает в анабиоз. Внешняя форма сохраняется, а жизнь замирает. Музейщики ходят на работу, делают выставки, пишут отчеты – но, совершенно очевидно, что работает автомат, репродуцирующий какую-то прошлую жизнь. Эта имитация деятельности, что-то вроде маскировки, скрывающей то, что организм пребывает в анабиозе. Удивительнее всего, когда создается новый музей в состоянии анабиоза изначально, и с надеждой на оживление в будущем!
Для поддержания этого защитного состояния внутри музейного организма вырабатывается онейроидный токсин, обеспечивающий блокировку жизненных процессов. Формулу токсина составляют известные ингредиенты – «музей-храм», «вечные ценности», «прекрасное», «настоящее» и т.д. и т.п.  В анабиозе пребывают многие музеи. И в этом нет ничего дурного – это, повторю, форма выживания. Но не жизни.
Чем отличается жизнь от анабиоза? Живой организм не функционирует как изолированный автомат, он реагирует на окружающую среду. Живое всегда отзывчиво к контексту своего существования, живое имеет органы, анализирующие происходящее вокруг, чтобы направлять свои внутренние силы на развитие – на апроприацию ресурсов внешней среды для получения качественных преимуществ. Оцепеневшее, напротив – незаметно питается своими внутренними ресурсами.

А теперь представим, что происходит чудо – агрессивную среду сменяет «питательный бульон», в котором организмы должны оживать, выходить из анабиоза и оцепенения.
Но как это может происходить? Каков механизм оживления. Откуда может происходить толчок, импульс пробуждения? Есть ли у музеев центр жизни, очаг самореанимации?

Это самая «проблемная проблема» сегодня – как получить импульс для музейной реанимации и развития?

Теперь гипотеза. Такой импульс может зародиться и осуществиться только в формате ЗБР. Страшная аббревиатура расшифровывается как «зона ближайшего развития» – понятие, введенное Л.С. Выготским, для определения основного механизма развития мышления ребенка. Вообще, я связываю с Выготским, точнее, с мощным следом его начинаний, решение многих ключевых музейных проблем. Развивающая деятельность музея, механизмы восприятия значений, и, самое главное для музейной деятельности, актуализация наследия – это все может быть продуктивно осмысленно в русле пост-Выготского. Конечно, и наследие Г.Г. Шпета, и сегодня работы В.П. Зинченко – это источники для обретения позиции развития. Но Л.С. Выготский – основа и «связующая нить».
Но возвращаюсь к зоне ближайшего развития. Что это такое? Это познавательная деятельность, осуществляемая ребенком с помощью взрослого, на границе между полученным опытом и гипотезами о новых горизонтах, между достигнутым и потенциальным. Зона ближайшего развития ограничена тем, что только что было освоено и тем, что необходимо освоить «завтра утром» и вместе с кем-то из взрослых. Это новый горизонт освоения мира и социализации, осуществляемый в режиме – эксперт + обучаемый. И для этого освоения строится план совместной деятельности, происходит оценка возможностей и обстоятельств, условий и инструментов. Главное, развивающийся субъект готов (!) к сотрудничеству с носителем опыта, сам ищет источники знания и опыта. Хотя Выготский, выделивший эту форму мотивированности интеллектуального развития, понимал ее очень «по-советски» – взрослый ведущий, ребенок – ведомый. Это, конечно, не рабочая сегодня позиция. Но в самой конструкции зоны ближайшего развития Выготским же заложена идея взаимообусловленного интеллектуального партнерства с целью развития.
Я оцениваю прошедший Интермузей, как опыт формирования зоны ближайшего развития для музеев, которые сами, самостоятельно не могут найти выхода из состояния анабиоза, не имеют для этого гипотез, и, следовательно, интеллектуальной энергии. То, что складывалось на Интремузее естественным порядком – не в форме назидательной дидактики, а как обмен идеями и опытом, когда внедрение «взрослого» (внешнего) опыта происходит в условиях равноправного партнерства за «чашкой чая». Все это предпосылки для дальнейшего развития. В своей педагогической теории, говоря о зоне ближайшего развития, я когда-то предложил использовать модель ротационной смены познавательных установок – память/проект, когда эксперт постоянно меняет свою «взрослую» позицию на проектно-исследовательскую. Так, сначала у обучаемого эксперт формирует очередной раздел «памяти», который вынуждает того строить проектную гипотезу, и в этот момент эксперт меняет позицию, становится на уровень гипотезы обучаемого и работает в режиме исследования.
Я бы предложил Интермузею развиваться в этом направлении. А в качестве концепта и названия на следующий год выбрал бы «Зону ближайшего развития». Круг вопросов, связанных с проблемами восприятия и когнитивистикой, деятельностной педагогикой и историко-культурной психологией, интеллектуальной историей и теорией творчества необходимо превратить в материал для обсуждений и дискуссий для нашего коллективного музейного интеллекта. Такое название контекстуально позволит это сделать.
То есть, я бы предложил путь эскалации интеллектуального содержания, который бы обесценивал материально-хозяйственные аспекты музейной деятельности, выражаемые на Интермузее с помощью стереотипных микроэкспозиций, «ряженных» и борьбы за престижное место. Главная репрезентация – наличие программы развития, позиционный анализ, видение будущего. И тогда участие музеев в экспозиционной программе должно быть обусловлено именно наличием репрезентативного материала, раскрывающего это видение. Что и выражала на прошедшем Интермузее экспозиция Музейного Гида. Если экспозиционно-позиционного материала у музея нет, то можно было бы музеям предоставлять страничку в каталоге, место на коллективном стенде – Музеи России + презентация на ЖК ТВ + раздаточные материалы в едином инфоцентре. Еще участием мог быть, например, фильм или специальная акция. Но самое главное – обязательное участие в мероприятиях формата «ЗБР».